Руины Персеполя

Когда македонский царь Александр вознамерился напасть на мощную державу Ахеменидов, то его современники восприняли это как дерзкую провокацию, не лишенную, однако, некоторых шансов на успех.

Несмотря на многочисленные потери, удачно проведенное отступление греческих наемников после кровавой внутриперсидской борьбы за власть до сих пор сохранилось в человеческой памяти.

В равной степени наделенный писательским и полководческим даром Ксенофонт в своем семитомном труде Анабасис описал поход, не раз таивший в себе опасность, как эпопею превосходства греческого военного искусства над переднеазиатскими армиями. Его повествования породило панэллинское европейское восприятие отступлений. Как бы яростно ни нападали персы, их атаки разбивались о линию тяжело вооруженных греческих фаланг.

Местным воинам так и не удалось остановить продвижение 10 тыс. греков. При этом простые наемники всего лишь жаждали вернуться в целости и сохранности домой, а Александр мечтал о большем. Он тонко чувствовал смену политического климата и захотел повернуть колесо истории.

К счастью для Европы, Александр Македонский, обладавший огромным полководческим талантом, не был одержим стремлением к власти как таковой, в отличие, скажем, от Чингисхана. Ослепленный красотами Востока, в том числе и Египта, он разрушил сердце персидской державы, дабы ассимилировать ее оставшуюся часть.

Разрушение Персеполя, сказочного города на зеленом лугу, стало той ценой, которую заплатил мир за рождение панэллинской античности.

Хладнокровно спланированное и проведенное разграбление одним ударом пресекло старую династическую ветвь великих царей и оставило в память о себе лишь груду мусора, которая могла бы порадовать только греческих приверженцев жесткой линии, воспринимавших уничтожение Персеполя, как своего рода месть за сожжение Афинского Акрополя полтора века назад.

Когда же через два с половиной тысячелетия близ иранского провинциального центра Тахре Джамши-да на территории 125 тыс. м2 начались раскопки легендарной летней резиденции персидских царей, то знаток древности Джеймс Генри Бресте воздавал хвалы всем богам археологов за то, что Александр Великий не решил подойти к делу уничтожения с римским тщанием. Римляне наверняка бы сровняли город с землей и построили бы на его месте жилища для ветеранов. А здесь, после расчистки территории, перед археологами предстали прекрасно сохранившиеся монументальные колонны залов для аудиенций и кладовых. Изумительные рельефы покрыли цоколи и лестницы искусственно созданных террас Персеполя. В процессе пятидесятилетнего строительства города различные достижения восточного искусства слились в единый язык форм, что позволяет сравнивать Персеполь с лучшими образцами европейской античности.

Персидский лев убивает быка — чрезвычайно динамичный рельеф, встречающийся по пути в зал для аудиенций, был призван разжигать новоперсидский национализм и вызвал даже туристическое паломничество.